"...Лёвик, ничего личного, но это уже давно НЕ ТВОЯ ЗЕМЛЯ и НЕ ТВОЯ СТРАНА. И не тебе решать, как нам тут жить. Ты гражданин США, а не гражданин России, Украины или Белоруссии... вот и переживай о своей стране... Не стоит тебе рассуждать ТАМ кто ТУТ у нас прав."
Я с такой позицией в общем несогласен: любой человек имеет право на своё личное мнение о громких событиях, которые происходят в мире. Например, многие жители РФ имеют довольно чёткие мнения на счёт войны в Ираке, хотя вроде как Россия в этом конфликте не участвовала. Но всё же есть в такой логике зерно здравого смысла: человек, находящийся вдали от событий может не знать всех нюансов, очевидных кому-то поближе, и из-за этого его мнение может быть ошибочным. Так что сегодня, я бы хотел поделиться перспективой одной моей давнишней подруги из России.
Она живёт в РФ, имеет паспорт РФ, и значит, что все претензии, предъявляемые мне выше к ней неприменимы. Возможно, скоро российское общество решит, что такие как она - и есть та самая "пятая колонна", с которой давно пора начать борьбу. Но пока этого не произошло, её слово и мнение несёт не меньше веса, чем тех из вас, кто доблестно защищает эту войну тут в комментариях.
С её разрешения привожу тут текст из её соцсетей. Здесь - эмоции, переживаемые ей по поводу событий последних дней, и именно с позиции гражданина России.
* * *
В феврале я плохо спала. Просыпалась ночью, проверяла новости. В первый день Олимпиады я решила, что вот у меня есть 10 дней — выспаться, все обдумать и спланировать. Не получилось — все равно просыпалась ночью и проверяла новости, хотя понятно было, что до 21-го ничего не изменится. Все равно никогда невозможно подготовиться к аду. Как невозможно никого убедить, что надо к нему готовиться, прямо сейчас.
Потом мы все перестали спать. Есть. Дышать. И при этом понимали, что никакая катастрофа, никакой острый стресс, клинический и неизбежный, никакая растерзанная жизнь не избавляет нас от того, чтобы быстро что-то решать и делать, уж как у кого получается. Тысяча вопросов, на которые нет ответов, но их нужно как-то решить. Границы закроют сегодня или завтра? Мы успеем или нет? Если нет, нам нужен план В. Визы отменяют, значит—Бишкек, Ереван, Тбилиси, Стамбул. Но рейсы тоже все отменяют, по сухопутной границе без оснований не выпускают — значит, нам нужен план В, план С, план D. Деньги не снять, не обменять, не вывезти. Военное положение без всеобщей мобилизации или с? нам нужен план В и план С.
Одних задержали, других арестовали, у третьих обыски, если постучат в 7 утра к тебе — какой план? Приятель из Харькова не выходит на связь — он погиб или воюет без связи? Друзья из Киева не выходят на связь — они успели уехать или нет?
Что сказать детям? Все, что мы делали и создавали всю жизнь, рухнуло—что с этим делать? Где купить лекарства? Брата подруги мобилизуют как хирурга, или успеет уволиться? Между обыском и арестом приятель успеет уехать, или нет? Твой ребенок увидит папу и бабушку через месяц, или через годы?
Я просыпаюсь каждый день от сердцебиения и шума в ушах: ужас и тревога—страшная сила, она не дает никому выдохнуть, ни днем, ни ночью. Просыпаюсь, и сразу хочу примерно сдохнуть. «А можно, пожалуйста, проснуться еще раз?» сказала мне, плача, одна учительница моего ребёнка в первый день войны. Нельзя, …, теперь только так.
Я вообще не драматичная, но тут сердце рвется все время. От всех новостей и кадров, от всех чатов, сообщений, бомбежек, арестов, обысков, закрытых границ, отчаяния людей.
Мне обычно помогает ярость, я яростная, я обычно не боюсь, и это спасает. Не боюсь ментов, не боюсь автозаков, не боюсь спецприемника, не боюсь агрессии, не боюсь электрошокера, не боюсь прокуратуры, не боюсь минюста, не боюсь мудаков. А тут впервые мне стало по-настоящему страшно, а страх мешает ярости, и это совершенно обоснованное, но мерзкое чувство, за которое-отдельно-я эту тварь никогда не прощу.
Мне очень страшно за всех кто сейчас в Украине. Мне очень страшно за моих близких в России. Мне страшно за людей в России и Беларуси, которые сейчас тоже будут умирать—без лекарств, в нищите, без всякой помощи. или в тюрьме. Страшно за своих студентов, с серыми лицами и в полной растерянности.
Часть моих друзей и коллег уже уехали, в отчаянии, часть пытаются понять, как это сделать, часть не могут никуда уехать, часть никогда не смогут, часть просто не уедут (и респект им за это).
Кто-то в спецприемнике/ИВС, кто-то под статьей, кто-то увольняется, кто-то очень рискует, кто-то оставляет семьи, кто-то пытается понять, на каком он оказался свете, без всего, кто-то просто ни жив, ни мертв.
Отдельно от ужаса войны, смерти и угара фашистской диктатуры, неизгладимое впечатление оставляют люди со светлыми лицами, которые вот уже три недели демонстрируют банальность зла не только внутри России, но и за ее пределами — в принципе, это полезно, наблюдать, как война спускает в унитаз весь хваленый либерализм, гуманизм и здравый смысл везде. И понимаешь, какая эта иллюзия, бремя белого человека, привилегия первого мира, разлетающаяся в пух и прах от сильной эмоции и страха, даже не сходя с дивана.
Люди в белых пальто, уверенные в своем моральном превосходстве, в своих ценностях и выборах, в своих правильных приоритетах и искренно думающие, что это их заслуга, а не воля обстоятельств — мы с коллегами еще, думаю, сформулируем этот нехитрый синдром во время чумы.
Я яростная, и поэтому мне просто послать всех нах: и тех, кто в пропагандистском раже рассуждает об украинцах и «детях Донбасса», и тех, кто из комфорта своей потусторонней жизни рассуждают о россиянах, и тех, кто знает, как надо и предъявляет счета, и тех, кто без всяких на то причин посыпает голову пеплом и призывает меня делать так же, и тех, кто считает, что война легитимизирует ненависть. Послать и думать и переживать о том, что на самом деле имеет значение и на что я могу как-то влиять.
Спасибо боженьке, что дал мне эту способность, без нее было бы совсем сложно. И что со своими друзьями, везде, мы всегда друг друга поймем.
* * *
Интересно, какой процент Россиян сейчас думают так же?
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →