Никогда бы не подумал что по Бирманским дорогам можно гонять под сто километров в час. Но тут прямое место, и водитель лихачит.
Первые пять минут пути в аэропорт прошли в тишине. Потом мне надоело сидеть на заднем сидении, я перелез вперёд, и мы разговорились, невзирая на его ломанный английский и мой отсутствующий Бирманский. (За неделю, я сумел выучить только "моу эбу" - "не куплю", чем одновременно озадачивал и веселил повсеместных продавцов шняги.)
Его зовут Сочэнг, ему тридцать три года. Узнав мой возраст, он шутит - "ты на два года опаздал". "Нет", отвечаю я, "это ты на пару лет поторопился."
Он явно горд своей машиной, неизвестной мне марки. Японской, утверждает он, восемдесят девятого года выпуска. "Качество постройки Японских автомобилей намного превосходит работу их Китайских и Корейских конкурентов," утверждает он, в основном жестами.
Местные дороги едва можно назвать асфальтированными по нашим меркам. Когда-то покрытые асфальтом, они потресканы и полны различных ям, ухаб и колдобин. Всю неделю, разъезжая на микроавтобусах, мы тряслись по ним не быстрее сорока километров в час. Ни о какой разметке даже не стоит и думать.
Однако здесь - главная магистраль. Она чуть шире, хотя два грузовика и тут разъезжаются только съехав одним колесом на придорожную пыль. Правительство собирается расширить её, чтоб сделать из неё международное шоссе, по которому можно будет проехать из Индии в Тайланд. Но пока что, знаков улучшения не видать, лишь груды камней лежат на обочине то тут, то там.
По этой дороге, как везде, идут на работу и на рынок местные крестьяне, несущие в руках алюминиевые многоярусные миски-бедоны - их паёк на грядущий день. Обгоняя их, а так же мопеды и грузовики и прочие драндулеты (другие легковушки сегодня встречаются крайне редко), Сочэнг обильно использует гудок. Один раз - "дай дорогу", два - "спасибо".
"Мы быстрее всех едем," замечаю я. Это только подбадривает водителя, и он давит газ ещё сильней. Стрелка сподометра приближается к ста, и машина начинает предупреждающе пищать.
"Она и быстрее может," хвастается Сочэнг, "но начинает протестовать."
Мы обгоняем женщину ведущую пару буйволов. Они мотают по сторонам головами. Их рога раза в три больше чем у волов, которых мы всю неделю видели в упряжках. "На рынок, на продажу," показывает пальцем Сочэнг. "А сколько стоят?" Он задумался, прикидывая в уме. "Пять тысяч Американских." "Это четыре миллиона чэтов?" "Да, где-то так." Я представляю себе чемоданчик с должным количеством однотысячных купюр, и процесс их пересчёта при покупке буйвола.
Тут водитель начинает прощатся, и я понимаю что мы подезжаем. "До встречи, друг," говорит он мне. "В следующий раз, мы с тобой пожжём резину по местным дорогам," отвечаю я. Сочэнг лишь улыбается в ответ. Не думаю что он знает эту идиому.
